14:21 Город (для Леонарда Габриловича)

[Эдвард Льюис]

Эдвард так и уснул в мотели с Пашкой, все таки наказание и бессонная ночь утомили невероятно. И проспал таки несколько часов, пока в комнату не ворвалось человек пять охранников. Не церемонясь его скрутили трое, и заломив руки сообщили что кое-кто хочет его видеть. Спросонья пробовал сопротивляться но боль в груди не позволила этого делать. Бросил взгляд на Пашку, которого охрана просто отрубила и по их словам он понял что его просто доставят обратно в академию. Самого же вывели из номера, он только и смог что бросить взгляд на так и не проснувшегося Пашку. Сопротивляться не пробовал больше, было больно, голова раскалывалась, тело болело нещадно, лекарства перестали действовать, а ампулы остались у Пашки в кармане куртки. Просил отпустить его говоря что сам пойдет. но то ли был такой приказ, то ли его опасались но никто не подумал слушать. Так его и вели.

Завершено

@темы: Город

Comments

[Leonarde]

Эдварда усадили в автомобили и привезли через весь город - в другой район. Трехэтажное здание спортивного клуба, с прозрачными стенами и швейцаром, услужливо открывшим перед Эдвардом и его сопровождающими, дверь. Наверх, по эскалатору. Через зал с беговыми дорожками. Через фито-кафе. В маленькую комнату, где единственным "оборудованием" был декоративный фонтанчик в углу и фикус в другом углу. Диваны, журнальный столик с ворохом бумаг на нем - и ногой Леонарда на бумагах. Габрилович работал на пристроенном на коленях ноутбуке.
Он приехал сюда смыть краску, которой его щедро наградили шутники, и подобрать спарринг-партнера. Лиза ему сильно уступала, так не потренируешься. Со вторым пунктом пока что было неудача, но за то Леонард обустроился в этой комнате - в качестве временного кабинета. В доме с Лизой ему было некомфортно. Собственный коттедж еще вонял, благодаря Торну. А в кабинете в Академии его задергали разными глупыми вопросами и просьбами - как будто у него заместителя нет. Нужно было поработать спокойно, и так вышло - что здесь.
Впрочем, "спокойно" закончилось, когда ему доложили что один из его подопечных а) покинул мед.блок самовольно, б) прогуливает, в) прогуливает не один.
- У меня складывается впечатление, - когда Эдварда ввели и ушли, оставив в комнате с директором, - что мистер Макаров оказывает на вас дурное влияние.
При всех нарушениях дисциплины Эдварда рядом присутствовал и Павел. Уж точно не совпадение.
- Присаживайтесь. Почему вы покинули мед. блок?

[Эдвард Льюис]

Куда его ведут он вообще не понимал, особенно когда оказался в спортивном клубе, думал повезут в академию, но нет. Внимательно смотрел по сторонам, на сколько это позволяло положение тела, но когда его ввели в комнату и оставили там, закрыв за ним дверь, отрезав пути отхода, и он увидел что там сидит опекун - парню стало плохо в прямом смысле этого слова.
Все....конец...
Он побледнел еще сильнее, тело затрясло, он отшатнулся назад и уперся спиной в дверь, по телу выступил холодный пот, по коже пробежал мороз, зрачки расширились от страха, сердце застучало сильнее. Никогда в жизни ничего и никогда не боялся, но после наказания Габриловичь вызывал у него холодный ужас, подсознательный, инстинктивный. Мелькнула мысль самому покончить с собой, пока тот не приступил.
- Нет. Я сам попросил меня отвезти в город.
Голос был тихим, сдавленным и чуть дрогнул когда он заговорил .Лицо ничего не выражало. но по тому как как его трясло было все понятно. Однако Пашку первым делом принялся защищать, но по сути и правда он был виноват в том что они в городе, и из больнице он сам ушел. На не гнущихся ногах прошел и опустился в кресло, весь напряженный как пружина, готовый то ли бежать, то ли броситься на опекуна. Хотя судя по тому как он того внутренне боялся, скорее бежать. От одного взгляда на опекун перед глазами всплыло наказание, он еще сильнее побледнел, сцепил подрагивающие руки в замок, пытаясь унять животный страх, который сильно грыз внутри.
- Не люблю врачей. Белые стены давят.
Не ответить не мог, но голос был сдавленным, смотрел настороженно, ожидая в каждую секунду удара, наказания или жестокости со стороны опекуна. Тот что тот не просто поговорить позвал был уверен. Свой собственный страх был не понятен и не привычен, но никак не мог его подавить.

[Leonarde]

Габрилович перевел взгляд с документов на ноутбуке - на прижавшегося к двери Льюиса. Долгий взгляд, без каких-либо комментариев.
- Врачи не созданы для любви. - Философски заметил Леонард.
- Это ваше. - Переброшенный парню "амулет". Часть ребра с продетой через тонкое отверстие нитью и металлической набивкой "НАСИЛЬНИК". Во время наказания Эдвард отключился и вряд ли оценил бы подарок.
Леонард размышлял о том, что вчера он перешел через грань разумной жестокости. И теперь с этим нужно разбираться.
- Я не собираюсь вас дополнительно наказывать, - медленно произнес Леонард. - Убивать, или подвергать ненужным сейчас испытаниям.
- Вдохните. Выдохните. И возьмите себя в руки. Я подожду если необходимо.
Леонард вновь перевел взгляд на экран ноута, но сейчас он не читал. Размышлял.
Он хотел, чтобы вот такая реакция возникала у Эдварда при мысли о том, чтобы вновь повторить то, за что был наказан: трахнуть кого-то против его воли. Но менее всего хотел, чтобы подопечный каменел, словно заяц перед автомобилем, завидев его.
- Вы сегодня ели?

[Эдвард Льюис]

Вздрогнул от слов того и когда он кинул медальон. Сжался весь от его движения, ожидая чего угодно но не "подарка", однако автоматически поймал предмет. перевел на него взгляд рассматривая, к горлу подступил ком тошноты, внутри все похолодело, образовалась гигантская пропасть и пустота, которая холодным взглядом душила и засасывала. Слова про то что не собираются наказывать и калечить, убивать - не сразу достигла мозга, он снова вздрогнул отрывая взгляд от ребра переводя его на Габриловича. Пустой взгляд. Не верил. Боялся. Все движения были заторможенными, медленно надел на себя медальон и убрал под одежду.
Насильник... я насильник... маньяк... убийца...
Эти мысли проносились в голове пока он слушал слова, пока мужчина снова углубился в компьютер.
Успокойся... Возьми себя в руки... Он имел право. Он всегда помогал. Он злился... я был не прав. Он был под наркотиком как и я... Сейчас ничего не будет... Дыши... Ровно... Вдох... Выдох... Не дрожать... Моргай...
Он снова стиснул руки в замок, закрыл глаза начиная медленно вдыхать и выдыхать. Понимал что надо успокоится, что Леонарда не надо просто так бояться. Что он всегда только старался помочь. Дрожь в теле утихала, дыхание выравнивалось, сердцебиение снизилось. Но животный страх перед мужчиной засел очень глубоко. Он утих, под спокойным голосом и мыслям, но остался. Открыл глаза снова вздрогнув от вопроса. Кивнул. Потом покачал головой. Замер раздумывая. Сидел все так же напряженно, но страх из взгляда исчез, немного расслабился, но все же сидел как и раньше.
- Утром. Чуть-чуть. Не могу есть. Много пью.
Сейчас боль в швах и в голове стала сильнее, лекарство отошло, а запас ампул остался у Пашки. Пожалел что нет с собой, хотя без разрешения опекуна сейчас и дышать бы не стал.
- Простите за тот случай. Я извинюсь перед ним. Я был не прав.
Не то что бы совесть мучила. Просто знал что поступил плохо. не правильно. Пусть и не совсем сам, но сделал же. Сам бы никогда никого не изнасиловал, знал что это такое на своей шкуре. Не любил такое. Но наркотик разум затуманил, и он все же поступил так как поступил. Знал что извиниться, они с Пашкой уже решили сделать это. Говорил совсем тихо и не смотрел на мужчину, смотрел на свои руки, все время. Они не дрожали больше, пытался себя сдерживать, пытался заставить себя расслабиться.

[Leonarde]

"Взять себя в руки" Эдвард понял буквально, сжав кулаки до белизны. Но за то успокаивался. Хотя бы немного.
- Хорошо. - Когда Эдвард сказал, что много пьет.
- Еще бы вам быть правым... нет. Оставьте человека в покое и больше не показывайтесь ему на глаза. В любом случае, его переводят отсюда.
В Академии не нужны сотрудники, сначала не способные защититься от студентов - а затем неспособные справиться с последствиями.
Леонард поднялся. Взял из утопленного в стену бара стаканы и большой графин. Бросил в оба бокала по три кубика льда, и, налив воду, подвинул к Эдварду.
- Я обнаружил документы, согласно которым, брал вас на должность секретаря. Еще в колледже. Но не нашел ничего о разрыве контракта. Мы обговаривали это устно? Или он так и остался в действии?

[Эдвард Льюис]

- Хорошо. Оставил в покое.
не громко и четко ответил он и теперь уж точно не подойдет к тому парню и не попадется на глаза, спорить или не выполнять слова опекуна сейчас не хотелось. Очень уж не хотелось опять попасть к тому в немилость. так сам для себя определил то что тот последнее время не обращал на него внимания, уехал не сказав, а вернувшись сразу так зверски наказал.
- Спасибо.
Воду взял и сделал несколько больших глотков, пить неимоверно хотелось, и тепло было, и просто потому что хотелось. Может конечно организм и есть хотел. но вот пихать в себя пищу было тяжело сейчас. Вопрос поставил парня в тупик, он поднял настороженный взгляд на того, не совсем понимая почему опекун не помнит.
- Он всегда был в действии. Вы не выдавали мне денег просто так. Никогда. Я их зарабатывал у вас тем что выполнял поручения как секретарь, в свободное от занятий время.
Не понимал как тот мог забыть, хотя вот уехал же и оставил парня без средств, конечно в академии кормили, но ведь хотелось и в город и просто. Только у Пашке на шее и сидел. Иногда правда в городе помогал немного, тогда перепадало на кино, или могли бесплатно в кафе накормить, если отработал заранее. Но вот вся формулировка вопроса показалась странной парню.
Обнаружил? Он не помнил?
- Договор бессрочный. Вы обнаружили но не помните?
Спросил, как всегда спрашивал если не понимал, глядя в глаза. И тут же испугался и напрягся, глядя насторожено.

[Leonarde]

- Это можно устроить. - Кивнул Леонард - Если у вас есть свободное от занятий время
Ясное дело, просто так давать деньги подопечному он не собирался. Ни Эдвадру - ни кому бы то ни было другому.
Но нужны были не только время, но и желание парня. Если его так выламывает только из-за того, что Леонард в одной с ним комнате - вряд ли о каких-то обязанностях может идти речь.
Кивок, когда Эдвард удивился там, где следовало удивиться. Лицо Льюиса, как всегда, ничего не выдало. Лишь голос. А после голоса - тело.
- Меня отзывали на задание. После выполнения в качестве меры безопасности избавили от воспоминаний о нем и сопутствующей информации. Помимо этого я не помню некоторых... деталей предыдущих событий.
- Эта информация - не для распространения.
И в случае "распространения" Леонард будет думать на Эдварда, а не Торна, или жену.
- Если вас всё устраивает в предыдущем контракте - мы его восстановим. Мне нужен кто-то для выполнения обязанностей секретаря. И, может быть, некоторых других.
- Если "да", сколько вам нужно времени на то, чтобы восстановиться?
Сейчас из Эдварда помощник был бы так себе: не нужно обладать особой внимательностью, чтобы видеть, что парню даже дышать больно.

[Эдвард Льюис]

- Мне нужны деньги так что у меня есть свободное время.
Уверенно проговорил парень хотя желание только было одно, бежать подальше отсюда. Но когда мужчина заговорил о том что он не помнит некоторых деталей Эд перевел взгляд на того, внимательно всматриваясь и пытаясь понять, шутит или нет. Он сам не до конца помнил свое прошлое. Только тут часть за которую мстил помнил хорошо, остальное было кусками. Понимал того. Если все правда, а похоже было так, то понимал. Наверное даже сочувствовал.
- Я не распространяю информацию. Я понимаю вас.
Серьезно ответил он все же заставляя себя смотреть на опекуна. Страх оставался, просто душил его в себе. загоняя глубже. Все же помнил то хорошее что тот успел сделать. Преданность наверное одно из главных положительных, и отрицательных качеств парня.
- Меня устраивает. Каких других?
Спросил просто что бы понимать, тут как раз не было никакой настороженности, и вообще стал расслабляться. Все же пока Леонард не шевелился и не злился, не было так страшно. Да и мозгами понимал что тот ничего не будет делать раз обещал. Только вот тело помнило боль.
- Думаю за пару дней я приду в состояние, которое позволит мне спокойно передвигаться.
А потом спросил совсем уже не в тут тему.
- Вы меня совсем не помните? И что говорили мне? И как помогали?
Его правда волновало это. Ведь кроме Пашки и Леонарда у парня никого ближе не было. Он не хотел что бы тот от него отказался, или что бы продолжал так же злиться. Или что хуже просто игнорировать.

[Leonarde]

- Я бы на вашем месте больше времени уделял учебе, - заметил Леонард.
Легкое пожатие плечами. Глоток ледяной воды.
- Бытовых большей частью. Я сменил место дислок... место жительства, а времени перенести мастерскую в новый коттедж, к сожалению, нет. Но это не к спеху.
Нет, он не помнил. Только то, что прочел в личном деле - и те записи, которые делал относительно Эдварда в файле для личного пользования. Опасен. Тренирован. Попробовать квалифицировать как оперативника-универсала. Травмирован. Любовник: Макаров (ненадежен? проверить.)
- Конечно, я вас помню. - Ни мгновения задержки перед ложью.
Из-за того, как Эдвард спросил. Что у него в глазах было.
У него нет никого.
- Я не помню деталей и отдельных эпизодов. Может быть, отдельных слов. Я не знаю полного объема потери памяти - но пока что серьезных лакун не было. Считайте старческим склерозом. - Габрилович чуть растянул губы, показывая, что это шутка, и лучше о нем так не думать Эдварду.
- Как насчет картофельно-мясного пюре? Я видел в меню. А на воде вы долго не протяните. Нужны строительные элементы телу, и энергия.
- Расскажете мне заодно о тех событиях в вашей жизни, что я пропустил, пока отсутствовал.

[Эдвард Льюис]

- Я достаточно уделяю время учебе. Я все учу, посещаю занятия, дополнительно тренируюсь поддерживая навыки, не прогуливаю... почти.
Поправился потому что именно сейчас он прогуливал.
- Сколько больше? Или вы как и другие сейчас говорите про то что я не веду конспекты?
Не понимал. Он и так почти все время проводил за учебой. Свободное время было обычно после девяти вечера и тогда он читал, но уж ночи которые он имел право спать или быть с Пашкой вряд ли кто у него заберет.
- Я могу перенести. При помощи телекинеза. Это не сложно.
И тут ему тело совсем не обязательно, ну почти. Но вот то как быстро мужчина ответил насторожило. Он читал в психологии что когда так резко отвечают, значит лгут. Внимательно теперь смотрел на того и слушал, даже руки перестал в замок сжимать. То что у того потеря памяти понимал. знал как это тяжело, он же и сейчас большую часть своей жизни не помнил, а то что помнил, после всего пережитого, сейчас после приступов стало забываться. Как провалы. Как большие черные дыры стали образовываться в голове. Было только не понятно зачем тот скрывает что не помнит его. Раньше бы он на прямую спросил. что бы понять, но сейчас только промолчал отведя взгляд и глядя как лед в стакане тает.
- Хорошо. Пусть пюре.
Раз так настойчиво его все пытались накормить не спорил. Да и раньше то не спорил с опекуном. сейчас тем более опасался.
- Ничего особенного не пропустили. Были летние каникулы. Я много читал, много занимался и тренировался на природе, пока тепло. Вы говорили что мне нужны прогулки, часто в город ходили. Купался в озере и на море. Старался активно развивать третью способность. У меня не очень получалось лезвия энергии в подобие плети преобразовывать, резко менять направления. Сейчас получается.
Задумался что еще рассказать. У него мало что происходило.
- Посещал все занятия. Почти все. Иногда прогуливал. Несколько раз наказывали.
так и не смотрел на директора, было очень пусто внутри. Казалось что он что-то теряет. Вообще последнее время как-то все больше не верил он что закончит академию. Только опекун и мог его защитить. и пока его не было жилось не весело. Он в очередной раз думал что его забыли, тот вернулся вроде и сразу так наказал, а теперь оказывается что не понятно помнит он про него или нет. Хотя вроде же не отказывался, и общался.

[Leonarde]

- Не нужно пока. - Отказался от телекинетических услуг Леонард. Помолчал секунду, затем все же объяснил:
- Ваши способности - часть вашего тела. Перегружая одно - перегружаете другое
- Что последнее прочли?
Затем Леонард сделал заказ и молчал, пока еду не принесли. Себе он тоже взял мясо и картофель: правда намного более зажаренными и твердыми.
- Объясните мне вот что: почему вы прогуливаете занятия? За прогулы положенны наказания, и вас, как вы говорите, наказывали. Я могу сделать единственный вывод: недостаточно. Если преимущества того, чтобы пропустить занятия перевешивают последствия, которые, как вы прекрасно знаете, вас ожидают. Это что, такая особая форма мазохизма? Так вы, как мне кажется, не склонны.

[Эдвард Льюис]

Кивнул, использовать способности наверное и сил бы не было, но не предложить не мог. Так что даже полегчало что можно немного отдохнуть.
- Не буду.
Все про те же способности. задумался вспоминая какая из книг была последний, читал много и очень быстро и никогда не перечитывал, все всегда в памяти оставалось.
- Наверное последней были "Теория лжи", "Учебник по географии", "Эмоции и как ими управлять", "Сказки народов мира".
итал разное потому что по прежнему не понимал людей, и мир в общем, пытался заполнять знаниями пробелы как в понимании жизни так и эмоций, это было самая большая для него загадка. Смотрел на еду но пока не трогал, без разрешения, да и не очень то хотелось. Выпил свой растаявший лед.
- Сегодня прогулял потому что не было сил идти.
Честно как всегда и глядя в глаза, однако весь снова напрягся. Боялся все же что мужчина будет его бить. Тот обычно никогда так не делал, но теперь не знал что ожидать. Говорить про то что приступы продолжаются тоже не хотел, но выбора не оставалось, врать опекуну себе дороже.
- Прогуливал когда у меня приступы. Сбегал подальше что бы никого не покалечить. Или когда сильно на наказании досталось. Лучше прогулять и наказание, чем я кого-то убью и меня ликвидируют. Пока тут были вы, вы за меня могли заступиться, когда вас не было, я не знал как другие отреагируют на приступы. Несколько раз проспал.
На вопрос про мазохизм сначала покачал головой. потом кивнул и снова покачал.
- Нет, в таком смысле не мазохист. А вообще, если в плане в сексе, то наверное есть немного.
Точно не мог ответить никогда не увлекался этой темой, и не совсем ее понимал. на наказания никогда не нарывался специально ради боли. Но вот в постели действительно любил грубый секс, то ли привычка, то ли и правда мазохист.

[Leonarde]

- Экмана? - Про "теорию лжи".
- Силы приехать в город у вас нашлись, - прохладно заметил Габрилович.
В остальном причины выглядели логично. Кроме "проспал", конечно. И еще одной детали.
- Ешьте. - Еда, к которой Эд не прикасался, остывала. Леонард свою порцию тоже не трогал. Он размышлял.
- У вас есть разрешение пропускать занятия по состоянию здоровья. Подписанное мной несколько месяцев назад. И касающееся ваших приступов.
Эдварду было достаточно сказать персоналу, что чувствует приближение изменения сознания. Его бы проводили в голую комнату и там запирали до завершения. По-крайней мере таков был план. Леонард не помнил, говорил ли о нем Эдварду. Но документ точно был.
- Вас бы никто не ликвидировал без моего указания. Даже в мое отсутствие. Это я решаю. - И, без всякой паузы, - Я вас трахаю?

[Эдвард Льюис]

- Да. Его.
Кивнул на вопрос про автора, а вот отвечать на то что приехал в город не стал. не хотел говорить что они для этого угнали машину из гаража. И вообще не хотел про Пашку говорить, он сам был инициатором и вплетать в это того не хотел. Снова кивнул на приказ есть, так воспринимал, взял вилку и не спеша принялся за пюре с мясом. Жевал не спеша, аппетита не было особо, но желудок вполне был доволен получением пищи.
- Разрешение пропускать?
Замер и поднял на опекуна глаза. Ничего подобного ему никто не говорил, ни тот. ни прочие.
- Мне никто не говорил. Вы не говорили.
Это была приятная новость. Но в то же время было не понятно почему никто тогда не говорил про это. Снова жевал, слушал про что никто не ликвидирует. думал что это наверное так, ведь и правда пока не убили. Правда и он не убивал уже несколько месяцев. пару раз слегка поколотил охранника, но не опасно. А на последний вопрос даже удивление в его взгляде промелькнуло, снова перестал есть и посмотрел на Габриловича.
- Пока еще не было такого.
не совсем понял к чему вопрос. Потом задумался. А может он просто не помнит и сам и тот его таки трахал? Здесь вроде точно нет, а вот воспоминания про колледж частично тоже были стерты.Как выяснилось.
- Хотя я не помню все, может в колледже и трахали.
Удивление прошло, он был спокоен, и не потому что так всегда. а потому что такое не вызывало в нем ничего противоестественного. Привык, да и не видел в сексе ничего плохого, как и просто, так и ради чего-то. Снова начал есть, не спеша. но наблюдая боковым зрением за мужчиной. В общем то сам не понимал почему тот его не трахал. Ведь так делал все опекуны со своими подопечными.

[Leonarde]

Странно, что не говорил. Но вполне объяснимо: скажешь - начнет прогуливать. Человеческая природа.
Когда Эдвард сказал, что тоже не помнил, Габрилович чуть усмехнулся:
- Забавно. Наверное.
Многое можно забыть. В том числе - такие маловажные детали отношений. О том, что преобладающее большинство опекунов строят свои отношения с подопечными на физиологии он знал. В общем-то это даже одобрялось на всех уровнях: меньше риск случайных связей с обычными людьми и с не проверенными личностями, которые могут оказаться вражескими агентами; прочнее зависимость подчиненного - а значит, меньший шанс предательства; определенная стабильность, которой лишены их жизни.
С другой стороны, у Леонарда были сомнения относительно возможной связи с этим парнем. Да и другими своими подопечными. а) их было много. б) у него была жена. в) кажется, еще и Торн, кроме жены. Если не врал.
- И спросить не у кого. - Философски заключил Леонард.
После чего спокойно поднялся и, пока Эд в очередной раз не донес вилку до рта, крепко его поцеловал. Жесткий, требовательно-нажимающий поцелуй. Собственнический.
Нет. Я точно не помню.
Габрилович отодвинулся, но пальцев, которыми придерживал подбородок Эдварда, не убрал.
- Нет? - уточнил он у парня. Помнит ли его тело поцелуи Леонарда? Хотя трахать - это не значит целовать. Мог и не целовать..

[Эдвард Льюис]

Всегда все помнил, что видел, слышал и прочее, если бы не его провалы в памяти, не его травма. Но вообще учитывая сколько людей его трахали за последние годы, было бы сложно что бы тело все помнило. Он и прошлое кусками помнил и начальство, и работу в клубе и наказания, опекунов, много чего, только вот не мог припомнить что бы Габриловичь хоть как-то намекал даже на это. Хотя если воспоминание попало в мертвую зону, можно с ним распрощаться навсегда. А может на время. не был уверен.
- Спросить?
Чуть не подавился. Нет конечно бывали и групповухи, и понимал что люди склонны делиться друг с другом и хвастать, но как-то не мог себе представить что директор будет про такое кому-то рассказывать. Замер и не шевелился, не дышал когда тот поднялся и приблизился, превратился в статую. Но того что его поцелуют, пусть даже и тема была такой, не ожидал. Но от поцелуя, такого властного, жесткого, сильного, перехватило дыхание, зрачки начали расширяться, ответил инстинктивно, чуть прикрывая глаза. Внизу живота все натянулось сворачиваясь в тугой приятный ком.
Может и трахал. Я же реагирую.
Шумно втянул воздух когда поцелуй прекратился, смотрел прямо в глаза чуть задрав голову и не шевелясь, повинуясь руке. Ответил честно. Как обычно.
- Может и да. Возбуждает.
Точного ответа не знал, да и кроме Пашки за последнее время у него никого не было, стало забываться как с другими, но ведь реагировал. И потом, часто когда трахают не обязательно целовать. Особенно если сзади.
- При сексе не всегда целуют...
Зачем сказал это не знал, наверное все же не ожидал от опекуна такого, был слегка удивлен. Вспомнилась какая-то поговорка.
Бьет значит любит.
За ней вспомнилось наказание, жестокое, и теперь поцелуй, и такая тема.
Даже в потери памяти мы теперь с ним похожи... Это значит я на него буду в будущем похож?
Мысли не в тему, не к месту и не во время, но какие были. Вилку так и держал в руке, которая замерла над тарелкой.

[Leonarde]

- В самом деле? - Вопрос с почти-улыбкой. В общем-то это было забавно: как они пытаются решить, трахались ли раньше, и как студент ему рассказывает, что целовать не обязательно.
И еще забавно было то, как Эдвард, похожий на Буратино (наверное, поэтому я с ним носился... на меня похож), вспыхнул от единственного поцелуя. Кто бы мог подумать.
Это было странно. Ведь у Льюиса был постоянный партнер. Даже что-то вроде чувств к постоянному партнеру.
- Ешьте. - Напомнил Леонард подвисшему парню. Возвратился на свое место и тоже принялся за еду. Впрочем, без особенного аппетита.
- В отношениях с Макаровым вы доминируете? - предположил Леонард.
Почему я не запретил эту связь? Эдвард Льюис казался существом... переломанным. Таким, которого следует завернуть в одеяло и положить куда-нибудь подальше, в темноту. Срастаться. На пару лет. Может быть, без внешнего влияния и постоянных стрессов парень бы восстановил психику. И тут еще я добавил. Нет, такая стратегия не подходит.
- Я никогда с вами не спал. - Просветил Леонард парня. - Потому что вы слишком от меня зависите. Низко использовать вас для удовлетворения собственных биологических потребностей.

[Эдвард Льюис]

- Да.
Четко и ровно ответил Эд и расслабился когда директор отошел, как не старался себя контролировать но в глубине того побаивался. И сейчас никак не мог совладать с этим. уж очень живыми были воспоминания наказания, и хоть он и действительно почувствовал легкое возбуждение от поцелуя. но представить себе как тот мог бы заниматься с ним сексом не мог. Снова переключил свое внимание на еду.
Странно все... или он издевается... или правда ничего не помнит... я вот тоже забываю...опять провалы пошли..
Жевал, покачал отрицательно на вопрос и доев отодвинул тарелку, отвечая.
- Нет. Он доминирует. Мне нравится быть снизу.
Никогда не смущался тем, ничего такого не видел в этом, тема как тема, так же как и не считал что то что ему нравится как-то не так. Потянулся к напитку и сделал несколько глотков. желудку было приятно и даже показалось что и сил прибавилось. Слушал опекуна и не понимал того.
- Может и не спали. Только я не понимаю при чем тут это? Многие студенты зависят от своих опекунов, и при этом спят с ними, это, как мне кажется, только укрепляет связь. И что плохого в том что бы удовлетворять потребности? Мы же с вами едим? И что, значит тоже вы пользуетесь положением если накормили? Секс ничем не отличается, может не так необходим, но более приятен.
Логику того не понимал. У него было свое видение на секс, и много другое. Хотя во многом они совпадали. Не считал секс чем-то таким, зато любил его.

[Leonarde]

- Почему? - Пожалуй, армейский психолог и то больше проявляет участия и деликатности. Леонард спокойно спрашивал, почему Эдварду больше нравится пассивная роль в сексе с любовником.
- Вы сами ответили на вопрос. "Укрепляет связь". Но не способствует росту самостоятельности, профессионализма, психологическому взрослению.. и прочим полезным качествам.
Леонард тоже ел. Беседа стала необременительной, так что есть и думать - можно.
- Ерунду говорите.
Леонард чуть хмыкнул:
- По вашему получается накормить бездомную собаку - все равно что зоофилией промышлять. Ешьте, мистер Льюис, и переосмыслите как-нибудь ценности. Секс не столь дешев как вам кажется. ... он стоит столько, во сколько себя оцениваете. И я говорю не о деньгах.

[Эдвард Льюис]

- Почему?
Задумался сам не зная наверное точно го ответа на свой вопрос, но вот слушая остальное, да еще и когда сказали что ерунду говорит, Эд даже как-то перестал есть собираясь с мыслями, но больше храбростью, потому что после такой реплики опекуна стало казаться что тот реально другой человек, и если не так скажет его убьют, или опять порежут, да и просто страх внутри начал подниматься. Но ответил все же.
- Я пробовал переосмыслить ценности. Но ваши коллеги, которых вы не помните, в колледже, быстро объяснили мне что мое мнение, мои ценности, оценка себя и прочее лишь пустые слова из уст таких как вы. Вас не было когда до острова меня трахали только за мордашку, просто потому что старшему по званию это нравилось. Вас не было когда в колледже меня заставили работать в клубе, ложась под всех кто покупал, только потому что на этом зарабатывали. Вас не было когда меня трахали другие опекуны просто потому что им так хотелось, и плевали они на ваши ценности и принципы.
Или убьет, или покалечит.
Правда говорил спокойно, ровно, без эмоций, но говорил то что думал, то что годы молчал и не выплескивал никому.
- И вы спрашиваете почему я пассив? Потому что привык, потому что эта боль стала приносить удовольствие, и просто потому что потом Павел показал мне что это может быть просто приятно. Быть снизу не значит быть слабым, а быть активом или доминантом, не значит показывать свою силу.
Сделал передышку, столько не говорил, было не привычно, сделал глоток из чашки, но тарелку отодвинул, есть больше не мог, начали ныть швы.
- Переосмыслить ценности под вас? Полюбить вскрывать людей? Или перестать любить секс просто потому что это приятно? Каким я должен стать? Чего вы от меня хотите?
Вот теперь сказал то что в подсознание крутилось с самого прихода. Он раньше понимал этого мужчину, теперь боялся, сильно, и не понимал. И не верил что тот помнит.
Не помнит он ничего... а значит я просто обуза которую проще устранить.. или можно продолжать меня расчленять для наказания других... девчонки же не просто так там были... Он не помнит как относился ко мне и почему помогал.. значит я теперь никто для него, имя на бумаге.
Он вздохнул и снова сделал глоток, сейчас весь был напряжен до предела, не зная чего ожидать, но не сводил внимательного взгляда с опекуна.
- Глупости говорите вы. Профессионализм, самосознание и прочее, это все наживное. И секс не дешев, но когда есть связь которая поддерживается, она дает силы и веру что бы как раз развивать то о чем вы говорите. И одно другому не мешает.
Тяжело вздохнул, внутри все сжималось и кажется падало тугим комом все ниже и ниже. Он думал что есть два человека которые его понимают, но получается что опекун больше не понимал, и людей близких ему снова становилось меньше. Мелькнула мысль на мгновение что скоро он может остаться один.
Что я не так делаю?

[Leonarde]

Льюис говорил, говорил, говорил... Директор слушал, не отвечая на вопросы, большей частью риторические, и едва заметно кивал головой. Не знак согласия, но "продолжайте, продолжайте".
Не считая упреков в отсутствии, и тона, ничего особенно крамольного Льюис не говорил. В общем-то довольно правильные вещи. Может быть, он не так понял его слова прежде.
Еще несколько секунд после того, как парень умолк - ожидая продолжения тирады.
- Всё?
- Заметно, что вы читали летом. - Произнес Леонард, поднимаясь. - Правильные длинные предложения.
Мальчишка позволил себе лишнее: упреки и наезды на старшего по званию. Но удара и размазывания по стенам пока не следовало.
Габрилович протянул руку и, взяв Эдварда за подбородок, приподнял его голову, вглядываясь в зрачки. На болеутоляющем? Нет, кажется.
- Следуйте за мной, - И Леонард покинул комнатку в фитнес-центре, которая служила ему кабинетов, уверенный, что Эдвард идет следом.

[Эдвард Льюис]

Эдварда не перебивали, но когда он закончил, тот только спокойно уточнил все ли. и даже после продолжать уже не хотелось. Понимал что и так много лишнего наговорил, опустил голову, больше не глядя на опекуна. Было страшно что он теперь сделает раз не отвечал. Считал что когда молчат, и вот так сарказм идет. значит дело плохо.
Дурак. Молчать надо с ним. Он теперь не такой как раньше.
- Все.
Проговорил ровно и не громко, и весь напрягся снова глядя на мужчину, чуть вжался в спинку кресла, но не шевелился когда тот взял его за подбородок.
Ну все...договорился.
Смотрел в глаза не мигая, и только когда его отпустили уже в спину ответил.
- Да сэр.
Поднялся, медленно и аккуратно, швы болели, и теперь только страшнее становилось, внутри все сжималось, начало чуть трусить в районе желудка. Но не думал даже не выполнить команду. и следовал за мужчиной на расстоянии трех шагов.

[Leonarde]

Сарказмом замечание не было. Габрилович действительно, помимо внешнего смысла, отметил построение предложений. Можно и похвалить за это.
Леонард вышел из комнаты. Преодолел половину того пути, которым Эдварда вели к нему: мимо пустых залов и залов, где на велотренажерах потели обладатели карт клуба. Через фито-кафе и мимо зоны для отдыха с мягкими креслами и книжным шкафом. Клуб был странно организован: большинство помещений - проходные. Но эта странность легко объяснялась - те, что имели одну единственную дверь сдавались "под ключ".
От одной из таких комнат Габрилович взял со стойки карту-ключ, открыл помещение и пропустил побелевшего Эдварда внутрь.
Здесь отсутствовали окна, но за то присутствовал яркий гобелен на стене: сцена травли зайцев, прописанная с жестокой точностью. Единственное излишне мягкое кресло. Низкая, в японском стиле, кровать.
- Раздевайтесь.
Дверь Габрилович тоже закрыл на ключ. Двойной щелчок: стандартная защита, плюс - выход дополнительного паза. Теперь даже с мастер-ключом дверь было не открыть.
Леонард прошелся по периметру комнаты, проверяя на наличие скрытых передающих электрические сигналы, даже самые слабые, устройств. Шерстяной гобелен сигнал экранировал, так что директору чтобы проверить нет ли жучков под ним, пришлось чуть сдвинуть ткань.
Никто их не записывал.Во всяком случае, пока.
- Вам что - холодно? - замечая дрожь.

[Эдвард Льюис]

Эдвард молча следовал за опекуном не отставая, ровно в трех шагах от того и чуть правее, старался держаться ровно, но все время бинты и ноющая боль заставляла сгибаться, сутулиться. Внимательно смотрел тому в затылок, но проходя каждое помещение переводил взгляд, осматриваясь, изучая и запоминая путь, хотя по сути помнил что тут проходил пусть и лицом вниз.
Куда?
Он не понимал куда его ведут директор. Настораживало все. хуже стало когда они оказались в комнате одни и замок на двери щелкнул.
Все...Точно теперь расчленит и тут же в простыне и похоронит.
Стало совсем не уютно, он опасливо осмотрел помещение, бежать некуда, и бессмысленно было бы пробовать. учитывая уровень способностей и боевые навыки Габриловича. И воспитание не позволило бы. Все таки пусть и боялся, но уважал, пока еще, этого человека. Был благодарен, а такое одним наказанием не смыть. Приказ раздеваться начал выполнять, быстро но аккуратно, снимая одежду и укладывая ее на кресло. Это за последние сутки было уже не в первый раз. По скольку не говорили что можно остаться в плавках, снял и их.
Это начинает входить в привычку.
А вот бинты относились к снятию одежды или нет не знал. Но предположил что пока не стоит снимать. Стоял почти по стойке смирно наблюдая только глазами как директор выискивал жучков. не нашел по видимому.
- Да сэр.
Чуть чуть приврал, скорее было внутренне страшно и колотило по этому, но и холод присутствовал, он мерз еще со вчера, врачи сказали от потери крови. Никогда никого он так не боялся, да и вообще не боялся, а тут просто от одного взгляда мужчины становилось плохо и перед глазами всплывало собственное вскрытое тело.

[Leonarde]

Леонард подошел к климат-контролю и выставил температуру в помещении на 26 по Цельсию. Сразу не прогреется, но от кондиционера повеяло сухим теплым воздухом. Если Эдварду предстояло быть расчлененным, то по-крайнем мере с некоторыми удобствами.
Мужчина обернулся от угла, где располагался кондиционер, к парню, изучающе глядя на него. Бинты. Легкая сутулость - вероятно, от того что швы тянут. Взгляд совершенно неживой. При этом он понимал, отчего Эдварда использовали в колледже: красив отстраненной, холодной красотой, которую хочется не согреть - а сломать.
Леонарду не хотелось. Просто он так оценивал предполагаемую чужую реакцию на парня.
- Наверняка, я запутаю вас еще больше.- Заметил негромко Леонард. Сам-то он считал верными и слова, и поступки, и ни от одного из них бы не отступился. Разве что наказание Эдварду выбрал бы не столь чудовищное. Впрочем, еще неизвестно.
Габрилович подошел ближе и провел ладонями по плечам Эда, чуть нажимая - и заставляя сделать крохотный шаг в сторону кровати. Не команда, просто намёк. Чтобы парень перестал так смотреть перепуганно. К закрытой и, наверняка, болящей груди Льюиса, Габрилович не прикасался. Удерживая Эдварда за предплечья вновь поцеловал его, требовательно размыкая рот парня. Габриловичу приходилось чуть наклоняться. Быть очень высоким - не во всем удобно.
Одна рука вверх - к волосам Эдварда, забрав в кулак и немного потянув назад. Заставляя поднять к директору лицо. Вторая - вниз, проходя по линии спины и до бедер. Ровное долгое касание.
- Согреетесь. - Пообещал Габрилович.

[Эдвард Льюис]

Эд не понял слов опекуна, как тот может еще больше запутать, когда и так не понятно что происходит. В обычном состоянии он бы понял чего сейчас от него хотят, но после наказания, и разговора о том что с подопечными не спят, не понимал. Ничего не понимал уже. Все происходящее казалось дурным сном, в которым не можешь управлять событиями, только наблюдаешь со стороны, понимая что сон и надо проснуться но не можешь.
Уже запутали.
Посмотрел на кондиционер, появилось сомнение что если бы его хотели наказать, то вряд ли заботились бы о комфорте. Все стало на свои места когда мужчина подошел проводя по плечам и намеком толкая к кровати. Сделал шаг к ней, но пока не опускался, тот же не толкал. Страх внутри стал гаснуть отходя на задний план, секса не боялся и любил, но как с опекуном не знал, хотя представлял себе того волевым и жестким человеком, теперь еще и жестоким в какой-то мере. Но был привычен к разному. Запрокинул голову повинуясь руке в волосах, открывая губы и отвечая на властный поцелуй, предоставляя тому все делать. Габрилович проглаживал, а он так и стоял опустив руки и не моргая, не смея пропустить и мгновения, только чувствуя как чуть начало снова шевелиться желание внутри. Не знал стоит ли того чуть приобнять, не решался, не мог предугадать реакции. Кого-то другого он бы уже начал раздевать, но с опекуном сейчас не знал как себя вести.
- Ага.
Почти кивнул на слова, понимал что теперь то точно согреется, по другому и быть не может. Бревном никогда в сексе не был, и набравшись мужества и запихнув подальше страх, протянул руки принимаясь расстегивать одежду на том.

[Leonarde]

Может быть, Эдвард и не считал себя бревном. Но вот Леонард парня считал. Буратино, который лишь отзывается дыханием на прикосновения, и лишь мечтает стать настоящим мальчиком.
Для того, чтобы "очнуться" Эдвард выбрал не удачное начало.
- Не нужно. - С собственными пуговицами Леонард сам мог справиться. И вообще пока что раздеваться не спешил.
Поцелуй был разорван словами. Леонард еще больше запрокинул парню голову, открывая его шею и прикусывая пульс губами. Он не позволял себе оставлять следы на коже Эдварда - но его ласки были скорее целеустремленными, чем нежными. Прикосновения над зонами нервных узлов, сильные поглаживания пальцев - плечи и спина юноши, всё, что не закрыто бинтами.
Короткий взгляд в лицо. После которого Эдвард был развернут к стене. Шелест одежды: Леонард разделся, по-армейский быстро и четко.
Ладони Эдварда - на стену, словно Леонард собирался заставлять его делать отжимания. Не поднимая рук высоко, и не прижимая парня к поверхности. Предусмотрительно охраняя от ненужной боли в швах. Леонард подбил Эдварду стопы, заставляя стать шире.
В отличие от действительно замерзающего Льюиса Габрилович был по-нормальному теплым, живым, и жилистым. Эдвард, скосив достаточно взгляд, мог бы заметить темные, похожие на ожоговые, шрамы на груди и животе мужчины - обширный почти сплошной след встречи с гранатой. Впрочем, на коже Эдварде было достаточно своих следов, чтобы таращиться. Да и вряд ли ему до того.
Мужчина распалял подопечного прикосновениями к коже - и поцелуями к коже, намеренно не трогая его пах.
Больше изучение, чем прелюдия.

[Эдвард Льюис]

- Простите.
Эд резко отдернул руки от мужчины, и тут же весь напрягся, не зная что от того ожидать, и уж точно больше он не собирался проявлять ничего, пока ему не скажут. Он всегда плохо понимал людей, их эмоции и желания, опекуна казалось лучше понимал, но не теперь. Однако тот вроде не злился, только сильнее запрокинув голову и покрывая поцелуями шею, оглаживал тело, что заставляло все же немного расслабиться, но не до конца. Настороженность сковывала, как реакции так и ощущения. Вот теперь точно ощущал себя бревном, просто стоя и прислушиваясь к ощущениям, в любой момент ожидая подвоха от опекуна, но все же его прикосновения чуть заводили, заставляя тело отзываться, пробегать мурашкам по коже.
Ответный взгляд в глаза. Он не понимал того, но делал все что от него требовалось, хотя сейчас уже точно было понятно к чему все идет, однако оказавшись у стены и упершись в нее руками, он снова напрягся.
Бить что ли решил? Или он любитель бдсма?
Всплыли воспоминания его работы в клубе, его прошлого, и он чуть покачал головой отгоняя мысли, не был сейчас ни в чем уверен, только прислушивался. расставил ноги шире, чуть сильнее дал упор на руки, но не усердствуя. Слушал, но шуршание одежды все же заставило его чуть нагнуть голову и скосить взгляд. Увидев шрамы, задержал на них взгляд, скользнул по телу мужчины, и отвел глаза.
А он такой же все же. Военный и искалеченный. Или вернее я похож на него.
Вздохнул. Смотрел в стену, чуть прикрыв глаза, что бы больше ощущать прикосновения, которые пока что были приятными. Тело "бревна" все же реагировало, дыхание хоть и было ровным, но прикосновения отзывались легким покалыванием в паху, возбуждение медленно но верно росло, сворачиваясь тугим комом. Было пока что не жарко, даже мурашки на теле появились, но то ли от холода, то ли от прикосновений понять было сложно даже парню.

[Leonarde]

- Нет. - Резко, приказ.
Совсем немногим мягче:
- Не извиняйтесь.
Эдварда Леонард находил странным. Парень то расслаблялся, поддаваясь возбуждению, то вновь каменел, застигнутый какой-то своей мыслью или памятью.
- Да расслабьтесь вы..., - Негромко, на ухо. Леонард сделел еще небольшой шаг ближе к парню, прикасаясь к нему всем телом, от ног до груди. Единственным бондажом в данном случае были бинты на Эдварде и длинные руки Леонарда.
Мужчина удержал Эдварда за бедра и ровным сильным толчком вогнал в него член. Спокойный поцелуй - в губы, развернув голову подопечного, которого делал своим любовником, свободной рукой к себе. И, проникнув языком в его рот, вдвинулся еще, задвигая член до предела. Габрилович был длинноруким и длинноногим. Природа потрудилась сделать все его конечности длинными пропорционально.
Директор отпустил рот парня, начав двигаться. Ровный неширокий темп. Вынимаясь чуть больше, чем наполовину. Он держал Эдварда за талию, ниже бинтов. На случай если парень "поедет", не удержавшись на ногах.
Леонард не просто трахал парня. Он делал его своим.
Уверенно, жестко, и с долей заботы. То, что принадлежит тебе, используешь аккуратно.
Небольшой толчок вперед, заставив Эдварда подойти ближе к стене на полшага. Габрилович подтолкнул левую ногу Эдварда вперед и вверх, заставив согнуть в колене и упереться коленом в стену. Прогибаясь сильнее в пояснице и раскрываясь больше, но сохраняя позу, оберегающую его свежие раны.

[Эдвард Льюис]

Не извиняться?
Парень многое кончено в жизни видел и слышал, но такой приказ ему отдавали впервые. Но это он мог выполнить, а еще проще просто не разговаривать, тем более что это и не надо было, учитывая как все складывалось. Расслабиться оказалось намного сложнее, или почти не реально, учитывая что он просто не знал чего ожидать от человека которого стал бояться и опасаться. Но честно попробовал, глубоко вдохнул и так и замер не дыша когда мужчина к нему прильнул обнимая его всем телом казалось бы. Выдохнул со стоном когда в него вошел член. Он конечно готовился к этому, был привычен и довольно таки растянут благодаря постоянному сексу, но все же без смазки и подготовки это причиняло дискомфорт, некую боль. Он напрягся и зажался, от чего стало еще не уютнее. Однако как только его голова оказалась повернутой шире распахнул глаза отвечая на поцелуй, пропуская язык того в рот, сплетаясь с ним, прикрыл глаза пытаясь расслабиться и получать удовольствие. Не смотря на все эрекция была сильной и он только быстрее возбуждался. Застонал тому в губы когда последовал очередной толчок, чувствуя как большой и длинный член заполняет его изнутри, прогнулся чуть в пояснице, судорожно вдыхая воздух, но при этом испытывая невероятное возбуждение. Опустил голову глядя в пол, шумно и резко выдыхал на толчках, боль постепенно начала смешиваться с удовольствием, ему нравилось распирающее резкое ощущение внутри, но пока он только привыкал к темпу и габаритам. Было такое ощущение что он теперь полностью и всецело принадлежит опекуну, что то владеет им и снаружи и теперь еще и внутри. Жесткие размеренные толчки, властные, заводили, невероятно, по телу прошла волна, заставляя парня сильнее прогнуться, насаживаясь, чуть застонать на выдохе.
Когда его снова подтолкнули менять позу открыл глаза, покосился на мужчину и последовал его указаниям, меняя позу, придвигаясь и упираясь коленом в стену, прогнулся сильнее, чувствуя как новая волна жара прошла по телу. Привыкал к размеру, к позе, было в новинку, нравилось. Начал расслабляться, понимая, что действительно он в какой-то мере мазохист, и полный саб, каким он был в клубе. Но не считал это чем-то таким. Сейчас все настолько было обострено внутри, учитывая всю ситуацию, и как опекун вел себя с ним, откровенно почти говоря, что тот его собственность. Чуть толкнулся бедрами назад, насаживаясь на член того и как бы прося продолжения.