14:21 Город (для Леонарда Габриловича)

[Эдвард Льюис]

Эдвард так и уснул в мотели с Пашкой, все таки наказание и бессонная ночь утомили невероятно. И проспал таки несколько часов, пока в комнату не ворвалось человек пять охранников. Не церемонясь его скрутили трое, и заломив руки сообщили что кое-кто хочет его видеть. Спросонья пробовал сопротивляться но боль в груди не позволила этого делать. Бросил взгляд на Пашку, которого охрана просто отрубила и по их словам он понял что его просто доставят обратно в академию. Самого же вывели из номера, он только и смог что бросить взгляд на так и не проснувшегося Пашку. Сопротивляться не пробовал больше, было больно, голова раскалывалась, тело болело нещадно, лекарства перестали действовать, а ампулы остались у Пашки в кармане куртки. Просил отпустить его говоря что сам пойдет. но то ли был такой приказ, то ли его опасались но никто не подумал слушать. Так его и вели.

Завершено

@темы: Город

Comments

[Leonarde]

Его Буратино оживал, то ли поверив наконец-то инстинктами, что наказаний, как Габрилович и обещал, сегодня не будет, то ли исключительно на тех же инстинктах выполняя приказ расслабиться. Леонард удерживал темп неизменным, пока Эдвард привыкал к нему - и пока его возбуждение росло до предела, когда и более жесткие толчки покажутся возбуждающими, а не болезненными. Тело Эдварда стало мягче, восприимчивее. Голова опустилась. Леонард провел свободной рукой по шее парня сзади, еще чуть более наклоняя и убирая волосы.
Габрилович не был сентиментальным, или особенно нежным человеком. Но занимаясь сексом он целовал партнера - потому, что партнера, что бы тот ни говорил, поцелуи и прикосновения возбуждают и доставляют удовольствие.
Прикосновение жестких губ к шее Эдварда сзади. К изгибу скулы. Габрилович чувствовал сильное сердцебиение парня, которого держал в руках. Эдвард дышал быстро и сильно. Дыхание Габриловича оставалось ровным. Член мужчины входил в парня, насаживая с резким толчком. Леонард отодвигался немного медленнее, чем вдвигался - давая Эдварду вдохнуть.
Почувствовав, что парень привык, увеличил амплитуду движений, оставив пока что темп прежним. Одобрительное поглаживание бедра Эда, когда тот начал отвечать телом, двигаясь задом назад в их общем темпе.
Быстрее. Плавно увеличивая скорость толчков.
Эрекция Габриловича, пока он двигался в парне, стала жестко-каменной. Леонард отодвинулся верхом тела, положив обе руки на бедра Эдварда и взвинтил темп. Быстрые жесткие удары на полную амплитуду, управляя ритмом бедер Эдварда, дожимая их и резко двигая назад - пока двигался сам.
Иногда фокусируя взгляд на руках Эда. Леонард не позволит парню коснуться себя. Подопечный должен кончить исключительно от его члена.
Леонард не помнил этого. Но была причина, по которой он прежде не прикасался к Льюису, да и к другим своим подопечным. Две причины. Одна носила лейтенантские погоны, другая - погоны рядового. С обоими парнями Леонард сделал то же, что делал с Льюисом: присвоих их себе. И оба, с интервал в полгода, погибли, один выбрал смерть, попав в немилость, другой - получил пулю в живот, рванувшись защищать Габриловича, вместо того, чтобы выполнять приказ.
Леонард не помнил. Помнило его тело. Подсказывало, что в происходящем есть нечто неправильное, нарушающее личные правила.
Габрилович вгонялся в Эдварда, перестав сдерживать силу.

[Эдвард Льюис]

Эдвард привыкал быстро, его тело было привычно и растянуто, и пусть не было смазки и он не привык к данному партнеру, но разве мало такого было в его жизни. Сковывали его только страх перед опекуном, но тот пока выполнял свое слово не наказывать и не бить, а против секса парень ничего не имел. Тем более. не смотря на наказание, к мужчине он испытывал уважение и симпатию, можно даже сказать теплые чувства, если таковое понятие у Эда вообще присутствовало по отношению к людям.
Он всегда быстро заводился, и сейчас было не исключение. Тело быстро оживало реагируя на ласки и прикосновения, что уж говорить про не спешный темп который будоражил кровь и разогревал внутри. Уже не было холодно, член стоял колом, толчки внутри не причиняли боли, лишь легкий дискомфорт, который в прочем тонул в удовольствии, накатывающее волнами с каждым толчком внутри.
Ощущение твердого пульсирующего члена в заднице возбуждало, так же как и поцелую и только ласки не хватало. Ласки члена который требовал уже большего, однако помня что Габриловичу не понравилась его активность, он не пробовал больше проявлять ее, как бы не хотелось.
Дыхание было не ровным, правда стоны все же сдерживал пока что оставаясь спокойным, хотя расслабился всецело отдаваясь процессу. Не спешно подавался бедрами назад, сильнее насаживая себя на член, каждый раз шумно выдыхая воздух.
Стон вырвался когда опекун сменил темп, резко и сильно вогнавшись и натянув на себя, усилив амплитуду и силу толчка, глубину проникновения. Стон вырвался и от наслаждения, которое теперь стало ярче, и от боли в груди, толчки отдавались в ранах, заставляя сильнее прогибаться, давать больше упор на руки. Смотрел в пол чуть прикрыв глаза, дыхание становилось хриплым и рваным, прорывались все чаще стоны при каждом резком и сильном проникновении, но при этом удовольствие жаром разливалось по телу, заставляя только сильнее и резче подаваться назад следуя требовательным рукам. Пальцы чуть согнулись впиваясь в стену. колено вдавливалось, тело было напряжено, но от удовольствия которое захватывало с головой. Нога подрагивала от усталости.
Такой темп, такие властные движения всегда заводили сильнее всего. Он давно знал свою натуру и не скрывал ее. Каким бы бревном не был, но секс любил, и чем жестче, тем больше удовольствия он получал.

[Leonarde]

Пожалуй, если бы они снимались в порнофильме оператору пришлось бы старательно избегать их лиц. Как минимум - лица Леонарда. Выражение у мужчины было сосредоточенным, но совершенно безликим: словно он не трахается, а читает важный документ.
В какой-то мере так и было. Он "читал" Эдварда. Реакции его тела, его выносливость, его желания и страхи. Габрилович был больше сосредоточен на парне, чем на себе. Тело - механизм, и оно все сделает само, если не мешать. Леонард не мешал, позволяя своим бедрам ударять, резко вталкивая член, остро-требовательному удовольствию нарастать, сердцу биться чаще.
Эдвард застонал, когда был вынужден прогнуться сильнее и натянуть швы. Леонард не остановился, и не снизил темп. Разве что чуть ослабил руки, позволяя Эду сделать позу немного комфортнее, если он захочет. И сможет.
Парень умел отдаваться. Полностью сосредотачиваясь на процессе, на своих ощущениях, оставив в своей личной реальности лишь волны возбуждения и жесткое трение члена внутри.
Леонард скользнул одной рукой вниз, убирая ее с бедра Льюиса - и помещая под согнутую ногу парня. Ненарочно тронул член парня, тут же убрав пальцы. Второй рукой - на затылок Льюиса, приподняв его голову. И еще, с очередным резким толчком, шаг вперед. Переводя Эдварда в ту позу, в которой он должен будет кончить.
Щекой - к стене, и это, вместе со сжатыми судорожно пальцами - его единственная опора. Леонард подбил опорную ногу Льюиса - сдвинув намного дальше от стены, чем было бы удобно на нее опираться. Можно касаться кончиками пальцев пола, но почти весь Эдварда - на опоре, которую парню дала рука Леонарда Габриловича под коленом.
Второй рукой Леонард вновь взялся за бедро парня, продолжая насаживать его на себя.
Поза, в которую он поставил Эдварда, могла стать удобной только в единственном случае: если парень поверит, заставит себя поверить самыми глубинами подсознания, что его не уронят. И расслабится. Довериться полностью и абсолютно, без единого "но" в голове. Не расслабится - будет вынуждать зажиматься
Трахая, Леонард настраивал под себя не только тело юноши, но и его голову. Немного было жаль, что Льюис попал к нему не девственником.

[Эдвард Льюис]

Секс всегда нравился парню, но сам он был специфическим партнером. Хоть тело его и реагировало, как положено, но он всегда был безэмоциональный, его лицо ничего не выражало, только по стонам иногда и дыханию было понятно. И что бы это знать, когда и что ему нравится, надо было его изучить, хотя именно это его равнодушие внешнее многих и привлекала и отталкивала.
Пусть толчки и причиняли боль в ранах, но он настолько был поглощен самим сексом, жаром в теле и удовольствием от челна внутри, причем сам факт нахождения того внутри, грубости и жесткости самого процесса, власть мужчины - это все заводило сильнее всего. Он не стал менять сам свою позу даже когда руки ослабли на его бедрах, понял что надо полностью поддаваться мужчине, что именно он сейчас им владеет и руководит процессом. Никогда не спорил, такое нравилось, а от боли можно было отвлечься за счет наслаждения.
Повиновался рукам, упершись щекой в стену, повернув голову и только чуть смотрел на опекуна пока тот менял ему положение. Сильнее застонал когда коснулись члена, но понял что этого не будет и не настаивал. Он мог и так кончить, только от того как тот жестко его трахал и как пользовался им.
В какой-то момент напрягся когда ногу подбили, побоялся что упадет, та дрогнула, но сильная рука держала под коленом, и когда Габрилович начал сильнее в него проникать, прикрыл глаза, перенося почти весь вес на руку того и свои руки, на шею, расслабился только чаще выстанывая от наслаждения, дыхание было шумным и резким, наслаждение росло с каждым толчком.
Доверился. Доверял этому человеку свою жизнь, так что по сравнению с этим секс и прочее были мелочами. Он не просто доверял, он уважал человека который сейчас, да в прочем и давно, владел им. И то что появился страх. не имело особого значения, он пройдет, задавит его. Сейчас в процессе его вряд ли убили бы, а если и так, то наверное это была смерть о которой только можно мечтать, наслаждение в последний момент. Да и если умирать то от руки того от кого не обидно умереть. Так что он полностью расслабился, отдаваясь ощущениям в теле, пробовал даже чуть подмахивать бедрами, и нарочно сжимал мышцы ануса. что бы больше удовольствия получил и партнер.
Толчки все быстрее, волна тягучего острого жара сильнее разливается по телу, прикрытые глаза позволяют только ощущать, чувствовать внутри трение, объем и жар, вздрагивать и выдыхать шумно когда ударяется член в бугорок.
Долго все длиться не может, а с таким партнером и темпом тем более, несколько сильных толчков и его руки впиваясь сильнее в стену, тело прогибается в пояснице, голова запрокидывается так что он почти касается мужчины. Все мышцы вытягиваются, ток проходит по телу, содрогнувшись он стонет и изливается кончая и пачкая брызгами стену. Глаза открыты и смотрят в потолок. Наслаждение пятнами гуляет по тел и перед глазами. Но он сжимается только сильнее, и не шевелится ожидая партнера.

[Leonarde]

Миг замешательства - когда Леонард подбил ногу парня. Затем - расслабившиеся мышцы. Эдвард все так же оставался отзывчивым - насколько мог в таком положении. Леонард на миг отпустил бедро парня, проведя ладонью по его спине вверх, по шее и по голове. Сильная немного жесткая ласка. Затем вновь взялся за его бедро, помогая насаживаться.
Резкие быстрые удары. Еще ускоряющиеся в последние секунды.
Затем Эдвард выгнулся струной, срываясь в оргазм. Глупый мальчишка вновь прогибался так, что мог порвать свежие швы. Леонард чуть подался вперед, нажимая грудью на его спину, и предотвращая стремление Эдварда изогнуться назад.
Мужчина кончил спустя несколько секунд после Эдварда. Выдох над головой парня. Единственный глубокий и неконтролируемый выдох за все время секса.
Затем Габрилович вышел и поставил ногу Эда на пол, выпрямляя его. На всякий случай страховал, чтоб парень не упал.
- Стоишь?
Нормальные люди говорят после секса что-то хорошее партнеру. Наверное.
- Вы, - произнес Габрилович.- Дышите как астматик. Выносливости не хватает? В чем дело?

[Эдвард Льюис]

Опекун не на долго отстал от парня. так что можно сказать что они вмести почти кончили, только вот тот не то что не стонал, по нему вообще было сложно понять почувствовал он что-то или для галочки трахнул. Хотя Эд был тому благодарен за то что не дал прогнуться сильно в порыве страсти и порвать грудь, хотя судя по боли которая начала резать грудь, несколько швов он все же порвал.
Ох...
Только и крутилась в голове мысль когда его поставили, нога дрогнула но он все же удержался на них. Навалился сильнее на стену теперь еще и плечом чуть поворачиваясь что бы увидеть спокойного Габриловича.
- Стою.
Кивнул он, хотя очень хотелось лечь. Чем сильнее отпускало, тем больнее становилось и на бинтах на животе и на груди начали проступать алые пятна. Выравнивал дыхание чуть согнувшись, особенно после слов опекуна.
- Я.... нет... хватает... просто..
не знал как вот такому спокойному человеку как тот, холодному даже, который и не застонал и не дернулся, объяснить что в процессе секса настолько хорошо, что и не контролируешь себя как-то по поводу дыхания.
- Просто было хорошо и приятно. И немного больно груди. Исправлюсь.
Вот и все что он смог сказать. И правда исправится. Если повториться. Хотя теперь этого уже хотелось. Ему понравился такой секс, давно не испытывал такого. И менно то что нравилось, и хоть Пашка старался всегда, но именно такого не мог дать, хотя там было по другому приятно. Спокойно. тут был накал который возбуждал сам по себе.
Развернулся отрываясь от стены и теперь уже отвечая стоял ровно глядя на мужчину. Дыхание выровнял, но вот осанка чуть начала портиться, стало совсем больно выпрямляться.

[Leonarde]

- Исправите, чтоб не было хорошо? - Шутка в углах рта.
Леонард очень внимательно смотрел на парня. Затем, убедившись, что тот все-таки стоит, а не просто говорит, что стоит, отпустил. И рукой повернул лицо Эдварда в другую сторону. Габрилович отошел одеться, не желая, чтобы Эд сейчас на его шрамы смотрел. Впрочем, одевался он быстро.
- Ложитесь, - Габрилович взял Эдварда за плечи и довел до кровати, подталкивая. И, оставив парня лежать, пошел прочь. Вспомнил у самой двери, что тот может бог весть что подумать:
- Найду вам обезболивающее
Леонарда не было минут десять. Вернулся он с одноразовым шприцом и несколькими ампулами в ладони.
- Мне вновь нужен ваш зад, мистер Льюис. Повернитесь?

[Эдвард Льюис]

То что мужчина шутит, понял скорее интуитивно зная того на протяжении многих лет, чем увидел по лицу. Хотя намек на усмешку все же уловил. Но все же решил ответить, не зная риторический это вопрос или реальный все же.
- Это только в ваших силах. Я попробую выравнивать дыхание.
И вроде тоже ответил на шутку, и плюс внес уточнение своего ответа. Ну вот не понимал он когда шутят, когда нет, тем более по этому человеку и ранее было тяжело понять, а сейчас так вообще опасался не так уловить суть.
Отвернул голову и смотрел в сторону как от него потребовали, и толь ко когда мужчина, уже одетый. подошел и за плечи подвел его к кровати, посмотрел на того. Лег, и был даже благодарен за это, потому что сидеть и стоять было тяжелее. Лег на спину, но голову нагнул так что бы видеть мужчину, и когда тот двинулся к выходу приподнялся на локтях следя за опекуном. Однако тот объяснил причину ухода, что расслабило, кивнул и когда тот вышел улегся удобнее, прикрывая глаза и расслабляясь. Тело ныло, но на самом деле было приятно. Правда не мог понять почему ранее тот никогда не трахал его, а сейчас решил начать. Но не стал долго мусолить эту тему, решив что не важно. Главное что такой секс ему понравился, а Габриловича уважал. Даже страх перед тем немного отступил.
Как будет так будет. Хорошо что он вернулся.
Это правда утешало. Глаза открыл как только дверь начала открываться, приподнял голову глядя на вошедшего, надеялся что это именно опекун. Ничего не стал говорить, просто выполнял команды. Приподнялся на локтях и перевернулся на бок, выставляя одну половинку, на живот лечь не рискнул, а видя шприц пришел к выводу что колоть и одной хватит. Но чуть повернув голову следил за всеми действиям и опекуна, хотя теперь уже спокойно и не так настороженно.

[Leonarde]

Габрилович присел рядом, умело разламывая ампулы и набирая лекарство. Укол он тоже делал умело. Аккуратно и почти безболезненно. Затем набросил на Эдварда покрывало.
- Лежите. Потом посмотрю ваши швы. - "Потом" - когда подействует лекарство.
Леонард пересел в кресло, по привычке вытянув ногу так, чтобы пристроить на что-нибудь, сплел перед собой задумчиво руки и смотрел на парня. Просто смотрел. Эдвард был той еще проблемой. Последствия неправильного обращения с ним могли стать катастрофичными. Правильного - многообещающими. Не только из-за боевых умений парня: это, конечно, большой золотой бонус, но ... хороших, даже отличных, оперативников много. Леонард видел судьбу Эдварда иной. Ту из них, что приведет к "многообещающим" последствиям. Преданный. Спокойный. Если справится с приступами. Самоучка - в большинстве случаев. Даже, кажется, пошутил, когда он выходил. Переломанный настолько, что теперь, сходу, вряд ли его можно сломать. Как сложно сломать короткий огрызок спички.
- О чем думаете?

[Эдвард Льюис]

Эдвард никак не отреагировал на уколы, будто и не чувствовал их вовсе, это была такая мелочь, по сравнению с многим, да и опекун старался делать аккуратно. Кивнул на слова лежать и только перевернулся на спину удобнее устраиваясь. На того не смотрел, взгляд был направлен чуть в сторону, но боковым зрением следил все же за Габриловичем. Не то что бы не доверял, но все таки опасение внутри сидело.
Он все таки поменялся. Но и не поменялся. Что он теперь думает обо мне? Вроде ликвидировать не собирается, уже сделал бы это если бы хотел. Но все же. Если он не помнит то что теперь будет...
Не знал чего теперь ожидать, не совсем представлял как себя с тем вести, конечно по прежнему будут придерживать того как и раньше себя вел, но все же поведение изменилось опекуна, и под него надо было подстраиваться заново, а это не просто получалось у парня. О своем будущем не думал, но хотел что бы оно не закончилось тут, в академии. Вопрос застал врасплох, Эд чуть приподнялся на локтях что бы видеть опекуна, и задумался. Всегда такие вопросы его ставили в тупик. Зато боль чуть утихать начала и мысли собрались в кучу.
- Наверное по большей части о том как мне себя с вами вести, чего от вас ждать и чего вы от меня хотите теперь. ну и о том что я не хочу что бы меня ликвидировали, хочу что бы мое будущее тут не закончилось. Но с другой стороны, если умереть то от вашей руки.
Как всегда говорил честно и прямолинейно - этому человеку. как и Пашке. Людям в общем не доверял, но не этим двоим. Да и смысл что либо придумывать, когда вопрос и правда был неожидан.

[Leonarde]

- Того, что и всегда хотел. Учитесь хорошо. - Леонард пересел на кровать к парню. Показал жестом, что хочет, чтобы он сел. Эдвард вертелся, значит обезболивающее подействовало.
- Я могу обещать вам смерть от моей руки. Если, конечно, меня самого не съест кто-нибудь больше.
Габрилович провел легко касаясь пальцами по бинтам Эдварда - и те разошлись, разрезанные. На кончиках пальцев мужчины образовались тонкие металлические лезвия, похожие на хирургические.
- Приподнимите руки. Вы о смерти думаете больше чем о жизни. У меня сложилось такое впечатление.
Габрилович быстро срезал бинты с парня, бросая неаккуратной кучей на пол. Сильный запах озона окутал кожу Эдварда, дезинфицируя раны - как оставшиеся зашитыми, таки и поврежденные.
Леонард пользовался способностями так, как не пользовался давно. Словно они - тень, которой можно управлять с той же легкостью, что управляешь рукой. Металл толщиной в атом. Затем - электрическая ионизация воздуха, настолько умелая, что даже разряда видимого не было. Леонард немного жалел, что у него нет ни одной психической способности.
Открыв раны Эдварда, вытер аккуратно краем бинта. Разошедшие вдруг начали затягиваться тончайшей металлической проволокой - быстрые и мелкие скобы, какие не всякий хирург сделает.
- Я уберу через пару дней сталь. Пусть в медблоке не трогают. - Эдвард - его. Так что рутинные заплаты на нем ставить - ему.
- Я хочу, чтобы сегодня вы отдыхали. Завтра турнир. Покажите мне на что способны. Потом зайдете ко мне - составим вам индивидуальное расписание.
- Я помню ваше дело. Вам по-большому счету нечему здесь учиться.
- Нет... - Передумал вдруг Леонард давать парню режим полного отдыха. - Когда будет идти турнир - выберите два боя и сделайте их анализ.

[Эдвард Льюис]

- Хорошо.
Проговорил садясь повинуясь жесту того, откинув одеяло. Отвечал сразу на два ответа опекуна, и хорошо будет учиться, и хорошо что от руки того умрет. Это конечно не сильное утешение на случай чего, но все же. То что он мог бы сбежать отсюда и пробовать жить больше не думал, не верил в такое. Знал что его и Пашку нашли бы все равно, и тогда шанса не будет вообще. Когда бинты упали и увидел лезвия непроизвольно вздрогнул, тут же перед глазами всплыло наказание и скальпель девушки, но руки приподнял повинуясь, только побледнел сильнее, и что бы не смотреть задумался над ответом. Хотя тут и думать не о чем было.
- А о чем мне думать если все все время угрожают смертью? Вы тоже. Я пробую думать о жизни, но когда он все время под вопросом сложно.
не темнил. не ходил кругами, как всегда был предельно честен когда это были доверенные люди. Опекуну верил. опасался его но верил по прежнему. расслабился только когда понял что его штопают, и даже краска к лицу прилила, просто потому что стало спокойно от осознания того что тот и правда сейчас не причинит боли как и обещал. Да и лекарство действовало, боли не было, только легкие покалывания от металла.
- Хорошо. Мне туда вообще не ходить? Или на перевязки можно?
Уточнял что бы не получилось недопонимания. Да и не горел желанием идти к врачам, но понимал их необходимость.
- Турнир?
Это вот было не приятное заявление, он помнил как проходил последний его турнир. опасался турнира. Да и нынешнее состояние не радовало. Но как всегда спорить не стал.
- Хорошо. Постараюсь. Зайду.
Как всегда чеканил слова, как бы отвечая на приказы. Привычка так и не искоренилась.
- Общий анализ или точный? Хода боя или ведения обоими противниками?
Что тот передумал так и не понял но сделает все что говорили, и анализ, и покажет и придет, а что нет не понял, но наверное и не суть важно было.

[Leonarde]

- Есть только "сейчас" и думать о нем не обязательно. Достаточно в нем жить.
- Еще не всё. - Когда со "штопаньем", было покончено. Габрилович бросил старые бинты на пол, а Эдварда туго начал перетягивать другими. Теми, что взял в спор-зале - ярко-алыми бинтами для рук под боксерские перчатки. Других не нашлось, да Леонард и не сильно искал.
- Выдохните весь воздух. - Вновь запах дезинфицирующего озона вокруг Эдварда. Витки ткани, ложащиеся на его грудь словно под линейку. Леонарду было достаточно протянуть длинные руки, чтобы обойти парня бинтом сзади. Приходилось очень близко сидеть. Ближе - разве что в сексе.
Легкое прикосновение к месту, где у Эдварда было раньше здоровое ребро - а осталась память и недостача кости. Леонард здесь накладывал бинт еще чуть туже.
- Зайдете пусть из вас нитки вынут. Через несколько дней.
Закончив, Леонард завязал бинты на крепкий короткий узел.
- Точный. Ошибок, упущенных возможностей - и проявленных положительных качеств.
- Всё. На этом мы закончили.
Леонард встал
- Можете полежать еще здесь, если хотите. Потом в Академию. За следующий прогул я с вас шкуру спущу. Может быть, не метафорически.
Директору пора было возвращаться к работе.

[Эдвард Льюис]

- Я пробую. Но жить сейчас без завтра пусто и бессмысленно.
Но спорить в прочем не собирался, он мало что понимал в жизни, в нормальной. У него ее и не было почти, только Пашка и вот опекун. Но про смерть и правда много думпл. Уж очень много лет подряд ему об этом твердят. Хотя точно уж не боялся ее.
Выполнял все указания опкуна, не шевелился, выдыхал воздух, и только один раз чуть вздрлгнул - когда мотали в районе ребра, там боль была постоянно и никакие лекарства не помогали.
Мужчина был слишком близко, навевало мысли про секс который только что был. Не смотрел в глаза, смотрел на губы того, на нос, изучал скулы и подбородок, в общем черты лица, просто потому что не осмелился бы ни на что решиться даже если бы очень и хотелось.
- Хорошо зайду.
Чуть кивнул внимательно слушая указания и опустил руки переводя дыхание. Повязка была тугой но правильной и хоршо все держала.
- Будет исполнено сэр.
Не громко отчеканил по поводу задания, это он мог сделать и это было даже интересно. И снова кивок. Поднялся следом за мужчиной, по инерции, по привычке, и просто потому что старший встал. Принялся одеваться двигаясь аккуратно, но замер когда тот сказал про прогул и шкуру. Застегнул таки брюки и повернулся к опекуну.
- Я понял сэр. Точны и подробный анализ.
И вытянулся почти по стойке смирно. Но снова принялся одеваться, понимая что и правда ничего сейчас не будет, и наверное только теперь после лечения и последних слов окончательно поверил что и правда Леонард все же не злится. Одевшись он только пиджак оставил на стуле и вернулся к кровати полулег на нее. Надо было еще немного отдохнуть, все же он устал.
- Я немного еще полежу.
И чуть прикрыл глаза намереваясь только на минутку, но сейчас он полностью расслабился и быстро задремал.

[Leonarde]

Их короткой географической близости Леонард словно не заметил. Или заметил, но совершенно не придавал внимания.
Он овладел парнем, полностью поставил на нем свою печать - уже не для официальной галочки, а для себя лично... да и для Эдварда в каком-то смысле. Эдвард принадлежал ему. Но в поведении Габриловича почти ничего не изменилось. Не на первый взгляд.
- Отдыхайте. - Велел директор. - Можете заказать себе что-нибудь, если захотите.
Еду или напитки. Впрочем, Эд ел.
Леонард смотрел на прилегшего парня. Затем кивнул и вышел.