Этьен до своего домика не дошел. Сел на одну из лавочек - под лучи солнца и смотрел на то как дрожат листья травы под легким ветром. В этом было много смысла. Бесконечно. Вокруг, как вечная великая река текли чужие эмоции, собственные эмоции Этьена были глубокой плотной водой - так глубоко, как возможно, чтобы не всколыхнуть ничего вокруг. Всё равно что крастстя по ломкому весеннему льду и слышать треск.
Треснуло, - дерево лавки. Слишком сильно сжал пальцы на поручне. Руки безвольно упали на колени.
Этьен, как всегда ухоженый, идеальный - ходячая журнальная иллюстрация, с вечной благожелательной улыбкой на губах, блуждал в чужих эмоциях. Чуткий, внимательный и отсутсвующий.
Треснуло, - дерево лавки. Слишком сильно сжал пальцы на поручне. Руки безвольно упали на колени.
Этьен, как всегда ухоженый, идеальный - ходячая журнальная иллюстрация, с вечной благожелательной улыбкой на губах, блуждал в чужих эмоциях. Чуткий, внимательный и отсутсвующий.
- Сейчас, я ни в чем не уверен. Он сильно изменился.- пояснил он свое утверждение, опуская взгляд. Понимал, что как раньше, скорее всего уже не будет, что его поступками управляет привычка и память, но новые выработаться еще не успели.- Эд уже ужалил...- тихо прошептал Пашка, не ставя себе целью быть услышанным. Сердце снова наполнилось жалостью и болью, и Пашка заставил себя переключиться, не забывая, кто сидит рядом с ним.- Если не примет, себе оставлю.
Приложил он кулон к груди, демонстрируя, что на нем тот тоже не плохо смотрится.
Улыбнулся:
- Дарят не всегда потому, что нужно, а чтобы сделать приятно.- заметил он.
Они медленно тронулись в обратный путь.
- У меня все есть.- с улыбкой сказал он, понимая, что цитирует эмпата.
Этьен говорил и это успокаивало:
- Расскажи, где ты побывал за это время?- попросил он, желая удержать собеседника в этом мире.
- Тебе нужен паук. - Сказал он, руководствуясь какими-то своими ассоциациями. Задумчиво:
- Или лягушка... - Вспомнил сказку о скорпионе и лягушке.
- Нигде. - Коротко ответил эмпат. После острова Колледжа была неясная поездка, которую не помнил почти - в Америку. Отвратительный город, пронизанный смертью и безысходностью. Вонью скотобойни. Разрушение. То место больше всего подхдодило Этьену, отражало то, что он с собой сделал. Потом - лечебница. Вневременье и внепространство. Ни об одном из этих мест он не хотел говорить. Но Павел хотел слышать - в определенной степени Этьен был рабом эмпатии, плыть с течением было легче. Так что повиновался желанию студента.
- В Аризоне. Хервеш-таун, я там родился. Его нет на картах. Потом - в Вашингтоне, в... доме отдыха организации. Что тебе из этого интересно?
Пашка задумался над выбором эмпата и чем больше думал, тем более привлекательным он казался.
- В другой раз обязательно куплю.- озвучил он свое решение.
Да, не густо...
Пашка чувствовал, что Этьену не хочется говорить о перечисленных им местах. Именно чувствовал, и понял, что впервые за их сегодняшнюю встречу, принимает эмоции эмпата, так сильны они были. Но стало хорошо, потому что это были ЕГО эмоции.
- Он не пустой.
- Ты.
Он улыбнулся Этьену и, вдруг остановившись, поцеловал парня в щеку. Потом потянул за собой вдоль домов, решив, что подарит ему. Искал взглядом и нашел. Попросив подождать, только одну минуту, нырнул в ювелирную лавку. Покупки прилично уменьшили счет, но он не скупился.
- Это тебе.- вложил он в руку кулон на цепочке и сидящий на паутине мотылек, сверкнул в солнечном луче четырьмя крохотными изумрудами на крыльях.
Он на мгновение подумал, что его подарки не отличаются фантазией, но предпочел забыть эту мысль, разглядывая крохотного паука в своей ладони.
- Зачем? - спросил он, рассматривая драгоценную бабочку. Надел кулон и уже разглядывал на себе, опустив подбородок.
- Так и есть. - Подтвердил Этьен что мотылёк - это для него. Он вылупился из кокона Питера Батчера, разрушив неполноценного эмпата и став чем-то иным. Он танцевал, он льнул к огню, был тем, кого называют "ночной бабочкой", и упал, слишком быстро подлетев к пламени. Бабочка-однодневка.
Эмпат одновременно ухитрялся обманывать себе, что еще к чему-то можно вернуться - к потерянному, вычеркнутому. И понимал, что это задание здесь, не работа - прикрытие - для него, скорее всего, последнее. Он убьет эмпатиней чужого агента - и умрет. Слишком остро всё чувствовал, чтобы пережить чужую смерть рядом.
- Мне очень нравится. Спасибо.
- Мне очень захотелось сделать это.- объяснил Макаров, действительно ведомый чувством. И был очень рад, что угодил, угадал. - Что с тобой, Этьен?
От эмпата потянуло печалью, такой глубокой, что у Пашки в глазах заблестели слезы и он недоуменно посмотрел на влагу, оставшуюся на пальце, потеревшим их.
Они были совершенно на разных волнах - Этьен не смотря на умение мгновенно подстраиваться сейчас вообще не совпадал ни с кем. Улыбался недоуменно, в поисках ответа на вопрос Павла - да и в поисках вопроса.
- Мы почти пришли? - спросил эмпат, почувствов чье-то удовольствие находиться дома, быть в уюте и тепле.
- Ничего. Забей.- сказал он, понимая, что совершенно беспомощен перед болезнью парня. Все, что он мог, просто быть рядом.
- Пришли?
Он огляделся. И правда, до коттеджей было рукой подать.
- Да. Тебя отвести в твой коттедж, или заглянем в медчасть?
- Я пойду, Павел. Спасибо за прогулку.
И Этьен легкими шагами пошел вперед. Где его домик не знал - но читать-то он не разучился, и был не настолько беспечным и беспомощным как его воспринимал студент.
На Павла повеяло легкой и прозрачной как ключевая вода благодарностью - за подарок и беседу. Спокойное "не беспокойся" и еще более глубинное, как темная, но держащая мир на себе вода - "всё правильно, всё - как есть, доверяй жизни".
Он смотрел вслед уходящему Этьену, оставлявшему от прогулки странное впечатление и смешение эмоций, чувств. "Доведя" парня взглядом до коттеджа, отправился к себе. Где ждал Эдвард. Даже если тот не ждал, еще пребывая во власти Морфея.