Назначение Лютаев получил в Москве, с того момента почти ни с кем из знакомых не общался иначе, кроме как по делам, потому всё время до отъезда прошло в странном полудремотном состоянии. Игорь, разумеется, успел сполна осознать свою отставку и прекращение прежнего образа жизни, но вот эмоции за этим знанием опаздывали.
Привычный к многочисленным переездам, в том числе и трансконтинентальным, Фермер к своим тридцати четырём годам налетал уже тысячи тысячи километров, поэтому дорога до Академии ощущалась скорее как некое подобие отдыха. Сейчас, приближаясь, наконец, к воротам Академии и вслушиваясь в мягкий ход автомобиля по гравию, Лютаев словно окончательно возвращался в реальность. Жизнь сделала петлю, приведя его в замкнутый, с юности знакомый мир, хотя Фермер и не ожидал, что круг замкнётся так быстро.
Выйдя из машины у дверей главного корпуса, Игорь сощурился – осеннее солнце казалось непривычно ярким – передал охране чемодан и кейс с рабочими материалами, выслушал краткое распоряжение найти мистера Беккета и, коротко кивнув, отправился на поиски.
Двор Академии казался пасторально безмятежным, вступившее, похоже, в свои права бабье лето заставляло пожалеть о водолазке под пиджаком, вся окружающая обстановка подталкивала к дремотному отдыху, которому Лютаев очень не привык предаваться. Найденный кабинет Стивена Беккета оказался как нельзя более кстати: он позволил Игорю отойти от праздных ощущений и мыслей и вернуться к делам. Фермер постучал в дверь и негромко прокашлялся, чтобы прочистить горло в ожидании ответа.